Чудо
«Нарушение закона природы по особой воле божества или при посредстве некоего незримого агента» (Юм, 1748). В наши дни этот термин используют более свободного, как некое событие, происходящее «вопреки всему». Далее в статье будет обсуждаться термин «чудо» в теологическом смысле.
Богословы авраамических религий полагают, что в основе истинных чудес лежит такое нарушение законов природы, которое происходит лишь по Божьей воле. Однако они признают, что люди совершают и совершали действия, нарушающие законы природы; такие поступки приписывают дьявольским силам и называют «ложными чудесами». Многие другие религии верят в возможность нарушения законов природы с помощью волевого акта, осуществляемого в гармонии с паранормальными или оккультными силами. Они обычно называют этот феномен не чудом, а магией.
Как пишет Дэвид Юм в своей знаменитой работе «Исследование о человеческом разумении», все религии рассказывают о многочисленных и в равной степени вероятных чудесах. Юм сравнивает выбор религии на основе описанных в ней чудес с задачей судьи, которому надо оценить противоречащие одно другому свидетельства, в равной степени заслуживающие доверия. Каждая религия пытается доказывать свою основательность и надежность и тем самым ставит под сомнение постулаты конкурирующих с ней религий. Кроме того, чем архаичнее та или иная культура и чем ниже ступень развития ее представителей, тем сильнее их тяга к разнообразным чудесам и тем пышне чудеса расцветают.
Сильным доводом против всех рассказов о сверхъестественном и чудесном является тот факт, что они распространены преимущественно среди невежественных народов; если же какие-либо из них допускаются цивилизованным народом, то последний, наверное, унаследовал их от невежественных и диких предков, передавших им ту непререкаемость и авторитетность, которые всегда присущи общепринятым мнениям.
И покуда многие люди все еще верят в чудеса, некоторые современные ученые, набравшись смелости, заполняют свои книги сообщениями об удивительных событиях. Действительно, только те, кто стараются угодить большинству суеверных и доверчивых потребитетелей, вроде телеканала Fox, ни капли не задумываются над тем, чтобы сообщать о чуде со скептической точки зрения. Ни один современный научный журнал не посчитал бы своих авторов благоразумными, если бы те старались напичкать свои статьи сообщениями о чудесах. Современный ученый отклоняет такие сообщения, полагая их либо ошибкой, либо обманом, либо коллективными галлюцинациями.
Юм понимал, что независимо от того, насколько научной или разумной становится цивилизация, веру в чудеса невозможно отменить. Человеческая природа такова, что мы любим все удивительное и чудесное. Чем более загадочным оказывается то или иное событие, тем больше мы гордимся и собой, и тем, что оно приключилось именно с нами. «А если человек под влиянием тщеславия или разгоряченного воображения сперва сам поверит и серьезно поддастся заблуждению, неужели он остановится перед каким-нибудь благочестивым обманом, имеющим целью поддержать такое святое дело?» Предсказания Юма подтверждаются каждый раз, когда происходит какое-нибудь стихийное бедствие и обнаруживается один или несколько выживших непонятным образом. Средства массовой информации раздувают истории об этом “чуде”.
Самый весомый аргумент, выдвинутый Юмом против веры в чудеса был сформулирован в ответ на доводы Джона Тиллотсона, архиепископа Кентерберийского. Тиллотсон, его предшественник Уильям Чиллингуорт и его современник — епископ Эдвард Стиллингфлит, приводили аргументы, называемые ими «здравым смыслом», в пользу христианства, а точнее англиканства. Возражения, выдвинутые Тиллотсоном против католической доктрины пресуществления или «реального присутствия», были просты и непосредственны. Он говорил, что сама идея и сопровождающие ее ощущения противоречивы. Согласной этой доктрине, церемония причастия, в которой используется хлеб и вино, изменилась настолько существенно, что хлеб и вино стали символизировать тело, кровь и душу божественного Христа. Однако хлеб обычно выглядит как хлеб, пахнет хлебом и имеет вкус хлеба. Поверить в противоположное — все равно что отказаться от источника всех знаний, основанных на сенсорном опыте. Все может оказаться совсем не таким, каким его восприняли органы чувств, и разумное мнение о чем-либо может оказаться неправдоподобным. Эти доводы не имеют ничего общего с аргументами скептиков относительно непостоянства знаний, полученных сенсорным путем. Если доктрина пресуществления верна, то книга на самом деле может быть епископом, а груша — Вестминстерским собором. Налицо случай, когда вещь не имеет ничего общего со своей сущностью. Все воспринимаемое нами может быть совершенно не связано с тем, каким оно перед нами предстает. Такой мир был бы неразумен и недостоин Бога. Если здравому смыслу нельзя доверять в этом случае, то нельзя доверять и в любом другом. Вера в истинность доктрины пресуществления равносильна отказу от основы всех разумных мнений — признания сенсорного опыта как проводника в мир природы вещей.
В начале свое эссе о чудесах Юм восхваляет аргументы Тиллотсона, называя их «настолько четкими и элегантными, какими только могут быть аргументы против доктрины, которая лишь в малой степени достойна серьезного опровержения». Затем Юм говорит о том, что им
… найден такого же рода аргумент, с помощью которого, если он верен, разумные и образованные люди будут постоянно бороться против всяких суеверных заблуждений, так как он останется полезным, пока стоит мир, ибо, мне думается, в течение всего этого времени не прекратятся рассказы о чудесах и сверхъестественных случаях в истории, как священной, так и светской.
Его доводы представляют собой образец простоты и изящества.
Чудо есть нарушение законов природы, а так как эти законы установил твердый и неизменный опыт, то доказательство, направленное против чуда, по самой природе факта настолько же полно, насколько может быть полным аргумент, основанный на опыте.
Или проще:
Каждому сверхъестественному событию можно … противопоставить аргументы, основанные на неизменном опыте, иначе событие не заслуживало бы своего звания.
Логический подтекст этого аргумента заключается в том, что
отсутствия доказательств оказывается достаточно для того, чтобы назвать событие чудом. Исключение составляют свидетельства, лживость которых выглядит более чудесной, чем тот факт, который они пытаются подтвердить.
Юм взял на вооружение замечание англиканцев против католической доктрины пресуществления и рассмотрел его применительно к чудесам, лежащим в основе если не всех, то многих религиозных сект. Законы природы устанавливались не на основе случайных или часто повторяющихся событий одного сорта, а на основе постоянного опыта. Юм пишет: «Более чем вероятным представляется то, что все люди должны умереть, что свинец не поднимается в воздух сам по себе, что огонь можно поддерживать с помощью хвороста и гасить водой». Если бы кто-то сообщил о том, что поднял воздух кусок свинца усилием воли, Юм спросил бы самого себя: «А не является ли этот неправдоподобный рассказ об удивительном событии более чудесным, чем само событие?» Если так, то, по его словам, он поверил бы свидетельству очевидца. Однако, по его же мнению, никогда не находилось «достаточно убедительных оснований» для того, чтобы назвать то или иное событие чудом.
Согласно единому для всех людей в мире опыту, ампутированные ноги не вырастают вновь. Как вы отнесетесь к тому, что ваша знакомая женщина-ученый, доктор физики, закончившая Гарвард, рассказывает вам, что встретила человека, у которого раньше не было ног, и что теперь он ходит на двух здоровых нижних конечностях? Она говорит, что какой-то человек натер обрубки его ног мазью, после чего ноги выросли заново. Он живет в маленькой деревушке, все обитатели которой подтвердили истинность этого события. Ваша приятельница уверена, что это чудо вправду произошло. Чему вы поверите? Поверить в это чудо — значит отказаться от принципа единообразия того опыта, на котором базируется закон природы. Это было бы отказом от фундаментального предположения всех наук, согласно которому законы природы не подлежат нарушению. В чудо не поверить, не откзавшись от базового принципа эмпирического знания: подобные действия при подобных обстоятельствах приводят к подобным результатам.
Разумеется, существуют другая константа, другое следствие единообразного опыта, о котором не следует забывать: стремление людей всех времен и народов к необыкновенным событиям. Люди желали чудес. Они были не раз обмануты мнимыми чудотворцами, они сами фабриковали чудеса, сами приукрашивали их выдумкой, преувеличивали их значимость и начинали верить в абсолютную истинность всего того, что было порождено их страстным желанием и богатым воображением. Означает ли это, что чудеса вообще не могут происходить? Конечно же, нет. Это значит, что когда вы слышите от кого-то о чуде, то человек, рассказывающий вам о чем-то сверхъестественном, с большей вероятностью ошибается, заблуждается или же обманывает вас, нежели говорит правду. Серьезно отношение к чудесам, по словам Юма, вопрос не разума, а веры.
Интересно отметить, что, когда Римско-католическая церковь собирает данные о потенциальных святых, чья канонизация требует доказательства из трех совершенных чудес, священники игнорируют отрицательные доказательства. Миллионы людей молятся святому и порой кажется, что еще не было такого желания, которого бы он не удовлетворил. Церковь считает исполнение желаний само собой разумеющимся и не обращает внимания на миллионы людей, которые умерли без заступничества. Аналогичным образом, когда СМИ сообщают о стихийных бедствиях, они смакуют историю одного выжившего благодаря молитве и чудо, спасшее его, становится известно всем, но они никогда не опубликуют историю, обвиняющую Бога за тысячи или сотни погибших. Тысячи людей погибли в результате землетрясений или цунами. Никому не приходит в голову, что и к гибели людей, и к чудесному спасению причастны одни и те же события.
Перейти на главную